Ненавижу зиму с детства! Ненавижу наш холодный климат… Вспоминается сразу анекдот про африканского негра из РУДН, у которого поинтересовались, как ему наша московская зима? Он ответил: «Ваша зеленая зима еще ничего, терпеть можно, но Ваша белая зима… Мрак!»

Через месяц по календарю – весна. Реально она наступит месяца через два с половиной, но все равно уже легче на душе. Скоро, скоро, скоро!

Несмотря на холод, ежегодно, с февраля у меня начинаются «горячие» денечки – близится штурм абитуриентами Театральных ВУЗов столицы, начинается моя главная работа. Нет, конечно, и в течение года раздаются звонки от абитуриентов, и их не мало, но я всех юношей и девушек прошу позвонить мне в январе и подготовить самостоятельно басню, стихи, прозаический отрывок. Непременно ставлю условие, чтобы литературный материал им очень нравился, был по душе, по сердцу. Шансов, что в итоге мы  остановимся на выбранном материале, почти нет, но мне нужно, чтобы к первому занятию-знакомству абитуриент подошел серьезно, чтобы можно было за материалом разглядеть его предпочтения, вкус, соответствие сценического обаяния с той литературой, которую он (или она) читает. Я сразу, при первом телефонном разговоре, предупреждаю, что занимаюсь не со всеми желающими. На то есть две причины: во-первых, я должен быть хотя бы на 50% уверенным, что данный абитуриент поступит, и, во-вторых, педагог я не дешевый, и просто брать деньги, тратить свое и чужое время зря, я не хочу и не буду по свойствам своего характера.

Когда я провожу ораторские или коммуникационные тренинги, передо мной нет права выбора, тем более, если тренинг групповой. В индивидуальных тренингах по риторике я не отказываю никому, они проходят круглогодично и, я уверен, могут быть полезны всякому, кто хочет развить в себе ораторские способности,  стать лидером, снять напряжение от офисной суеты или повседневной жизни, научиться легко общаться, вести переговоры и просто стать интересным собеседником. Моя метода позволяет работать со всеми желающими…, но подготовка в театральный ВУЗ, преподавание мастерства актера – требует от человека не только желание и стремление. К сожалению, одного желания мало. На финальном конкурсе  на актерский факультет, комиссия смотрит, разглядывает, изучает  такое множество  внешних и внутренних данных абитуриента, что сам поступающий напоминает некий новый вид вируса или неизученный микроб под микроскопом, над которым склонились десятки светил-медиков. Но до конкурса надо еще добраться, доползти, прорваться, победить конкурентов, удивить педагогов на первом, втором туре, а иногда и устраиваемых дополнительных «перетурах». Сито настолько мелкое, что мука, прошедшая через него – белоснежна, без комочков, шелухи, без изъянов. Ее мало, но она высшего качества.

Нина, которая позвонила в мою дверь, на грузинку никак не тянула. Светлая, девочке -18 лет, москвичка, обаятельная, миловидная, чем-то напоминает Чулпан Хаматову. Худенькая, с хорошей американской фигуркой. Учится в одном из коммерческих ВУЗов, на актерском факультете. Мечтает перепоступить в этом году в один из академических ВУЗов. Договаривался по телефону о занятиях ее папа. Я, кстати, всегда приглашаю на первое занятие-знакомство родителей, но они приходят редко. Думаю, дети им запрещают.

Нина мне понравилась: читала она Цветаеву, Северянина, басню… Тихий голос, скороговорка, читала все «себе», но ее умные глазки пару раз «зацепили» меня. На нее интересно было смотреть, сценическое обаяние заставляло слушать. Зажата? Да, но абитуриенты в 99% зажаты – это естественное состояние волнующегося человека, абсолютно не понимающего, что нужно делать на сцене. Работа с ней предстоит большая, но шанс у нее есть… Берусь!

Почитал… Честно исполнил басню, стихотворение, прозаический отрывок. «С выражением».  Сказать, что я был шокирован, - равно ничего не сказать! Я еще раз переспросил, на каком он курсе.

- На четвертом…

То, что выпускник актерского факультета не знает азов сценической речи, меня не удивило – такое случалось встречать и прежде в моей практике. Но передо мной встал другой вопрос: «Каким образом этому юноше удалось поступить, обучаться и дойти почти до диплома, без пяти минут?» Он не выговаривал  несколько букв, был зажат настолько, что, казалось, некоторые московские памятники выглядят раскованнее. У парня, в принципе, отсутствовали актерские задатки, начиная с внешних данных и заканчивая намеком на темперамент. Мне стало не по себе. Чем я могу помочь этому бедолаге, которого деятели из этого Культурного университета развели на приличные бабки, нагло осознавая, что парень никогда и ни при каких условиях и усилиях, не станет актером в силу своей природы? Я прикидывал, сейчас ему 23, четыре года – выброшены коту под хвост. А поступи он в свои 18-19 лет в другой ВУЗ,  на другой факультет? Он бы сейчас, быть может,  писал диплом по юриспруденции или детскому травматизму или готовился к вручению лейтенантских погон? «Культурные» суки, для которых судьба человека – ничто, лишили его этого. Они просто «кинули» парня.

- Расскажи о курсе и про обучение, - поспросил я.

Оказалось, на курс набрали 30 человек, заканчивают 21.

- Отчислили за профнепригодность?

- Нет, сами ушли. Разонравилось…  Я тоже хотел уйти, после второго курса. Нами практически не занимались. Мастерство было два раза в неделю, педагоги менялись, как перчатки. Худрук нас до сих пор по именам путает.

- Что ж не ушел?

- Не знаю. Мне там, на курсе, одна девчонка нравится. Очень нравится…

Стало грустно. И ничего мне не оставалось, как сказать ему правду, что я обо всем этом думаю, и не брать денег за консультацию. Ведь, по сути, он ее не получил. А за советы я денег не беру. Тем более, уверен – он к ним не прислушается. Я был бессилен.